Вера, сомнение, фанатизм - Страница 24

Но он забыл о том, что всегда могут найтись люди, подобные мне. Конечно, я не встречался с ним; в этом случае все прояснилось бы в то же мгновение, потому что в существовании две вещи не могут быть бесконечными. Это простое математическое умозаключение. В существовании только одно может быть бесконечным, и это Вселенная. Если она бесконечна, то ничто другое не может быть бесконечным, потому что две бесконечности сделают друг друга конечными, когда соприкоснутся их границы. Где-то они встретятся, и там пройдет граница, и эта граница будет конечной точкой.

Я не был там, но я мог донимать этих джайнских монахов вопросами:

– Если нигод бесконечен, и вы говорите, что Вселенная бесконечна, значит вы верите в две бесконечности? Это возможно с математической точки зрения? В геометрии?

Это было трудно. Существование двух бесконечностей не представляется возможным. Любой человек, обладающий математическим мышлением, может понять, что две конечных величины – это совершенно нормально, сто конечных величин – совершенно нормально, но две бесконечности – это невозможно! Только что-то одно может быть бесконечным. Другое неизбежно будет ограничено. Где-то в миллионах световых лет от нас… но это не имеет значения; граница есть граница.

И я продолжал задавать этим джайнским монахам вопросы:

– Откуда эти души приходят в нигод? Они там появляются вдруг, без всякой причины? Почему? Как им удается попасть туда?

Каждая религия в своей основе связана с такими же трудными вопросами. Когда возникают такие фундаментальные вопросы, каждая религия глупа донельзя. Если вы в своих вопросах не касаетесь самых основ, тогда они отвечают на ваши вопросы очень умно. Но когда разговор заходит о фундаментальных понятиях, в ход идут одни выдумки.

Откуда взялся этот нигод, эта бесконечная вселенская утроба? И откуда эти души приходят в него? И они ответят: «Они уже там». Но это не ответ. Какое злодеяние они совершили? Они никогда не выходили наружу, так что у них не было никакой возможности совершить что-либо, хорошее или плохое. Почему они мучаются в нигод? Какое мучение может быть больше, чем пребывание в этой черной дыре? Они находятся там миллионы и миллионы лет. За что они страдают? Они ничего не совершали… они не могут признать, что они совершили что-либо плохое, какое-либо злодеяние, потому что, чтобы что-то сделать, сначала надо оказаться во Вселенной. Чтобы действовать, нужно быть. Они здесь только потенциально. Здесь их на самом деле нет, они только семена. Как могут быть горькими или сладкими плоды из семян, которые никогда не прорастали? И вы не назовете нам причину, по которой они не проросли.

А потом вдруг несколько душ становятся зрелыми… Что это за арифметика? Кто созревает первым и почему? Должна быть какая-то причина, что вот эти души A, B, C созревают сегодня, а души X, Y, Z станут зрелыми завтра, почему сегодня A, B, C, а не М? Все они похожи. Или можно как-то их различить? У них не может быть никаких отличий, потому что, чтобы иметь отличия, нужно реально существовать. Если они только потенциальны, у них не может быть никаких отличий.

Те джайнские монахи покрывались испариной. И один из них говорил:

– Ты странный мальчик. Никто не задает таких вопросов. Я путешествовал по всей Индии, но всякий раз, когда я подхожу к вашей деревне, меня охватывает непонятный страх… что ты обязательно придешь. И я говорил твоему дедушке: «Не приводите этого мальчика». Но он тоже странный человек; он никогда не приходит один, он всегда приводит тебя.

Поэтому этот монах решил как-то испробовать такую уловку. Он перенес свои беседы на учебное время, когда я обязательно должен был быть в школе. Но мой дед был не тем, кого можно перехитрить. Он приходил в школу и говорил директору:

– Он сейчас мне срочно нужен.

Я появлялся там, и монах вопрошал:

– Неужели школа сегодня закрылась так рано?

Я отвечал:

– Не закрылась, это мой дедушка привел меня сюда – чтобы вы меня благословили. Он никогда не оставляет меня. Он настолько набожен, что хочет, чтобы вы меня обязательно благословили. Не можем ли мы начать прямо сейчас?

Если дать свободу каждому ребенку, они смогут выставить вашего Папу Римского, и ваших имамов, и ваших монахов совершенными глупцами. Они могут причислить их к разряду глупцов. Вашим детям… ничего не понадобится, если вы позволите им сомневаться. Но им не разрешено сомневаться. И как только вы привыкаете к какой-либо вере, она постепенно начинает отравлять все ваше существо. Тогда, если кто-то нападает на нее, возникает такое чувство, как если бы нападали на вас.

Это то, что доставляет мне беспокойство. Всю мою жизнь я нападаю. До тех пор, пока я не разрушу вашу систему верований, вашу идеологию, я не смогу вам никак помочь; я не смогу поделиться с вами собой. Существует стена, мощная стена. Я могу кричать; но вы меня не услышите. Я могу непрерывно стучать в эту стену, бить молотком, в конце концов проделать в ней дыру, через которую я смогу увидеть вас, а вы сможете увидеть меня – лицом к лицу. И я смогу вернуть то, что было у вас отнято. Я смогу вернуть вам невинное детство, ведь именно оттуда начинается настоящее исследование, что есть истина. Только здесь может зародиться настоящая религия; в противном случае вы сможете только говорить о ней.

И это правда. Я определенно хочу, чтобы вы полностью освободились от всего того набора понятий, которые были навязаны вам другими. Я не даю вам никаких понятий. Так что постарайтесь понять отличие моей позиции.

Вот почему я говорю, что это первая религия в мире.