Вера, сомнение, фанатизм - Страница 39

Я сказал профессору С. С. Рою:

– Я люблю вас, как моего отца, и я знаю, как сильно вы меня любите и как сильно вы меня уважаете, – и это очень неожиданно, чтобы профессор, уважаемый по всей стране, так уважал студента, – но я не могу последовать вашим советам. Вы даете их из самых добрых побуждений, я благодарен вам за это. Но позвольте мне быть распятым, позвольте мне быть отравленным, пусть все власти будут против меня; но говорю вам, что мой опыт делает меня гораздо более сильным, чем все эти люди. Их сила – временное явление, а сила, которую дает вам истина, вечна.

Он сказал мне:

– Я понимаю, но все-таки я не могу не тревожиться за тебя. Мне снятся кошмары о тебе, будто кто-то будет в тебя стрелять, кто-то попытается тебя распять, кто-то попытается тебя отравить.

Все эти попытки уже были сделаны, и он был совершенно прав. Всякий раз, когда совершалось покушение на мою жизнь, я всегда сообщал ему:

– Еще один ваш ночной кошмар сбылся. Но я остался в живых, так что не волнуйтесь. Другие ваши кошмары я также переживу.

Чтобы сохранить дух бунтарства, все, что вам нужно иметь, – это мужество; и оно у вас есть. Вы просто забыли об этом. Каждый человек рождается с огромным запасом мужества. Природа не делит мужество на части: кому-то она даст храбрость Александра Македонского, а вам мужества не даст; это не так. Что касается природы, она абсолютный коммунист. Сами коммунисты не коммунисты, но существование – абсолютный коммунист. У него нет разделения: оно не создает смелых людей и трусливых людей. Нет, оно создает мужественных людей. Трусость порождают те, кто хочет навсегда остаться у власти. Они порождают трусов, потому что только трусы не будут бунтовать.

И это очень просто: за тысячи лет они выработали тактику. Они стали невероятно хитрыми. Они нашли все возможные способы ослабить вас, уничтожить саму идею бунтарства. Чтобы заставить вас бояться, они создали ад, которого нигде нет. Но с самого детства вы запрограммированы на то, что если вы совершаете определенные поступки, то будете гореть в аду. И иногда это так нелогично.

Бертран Рассел прав, когда он говорит: «Если бы за все преступления, которые я совершил, а также за все преступления, о которых я мечтал всю мою жизнь, я должен был быть наказан, то даже самый жестокий суд не отправил бы меня за решетку более чем на четыре года. И христианство говорит, что я буду вечно гореть в аду». Теперь любой дурак может понять, что наказание слишком сурово. Кажется, будто Богу доставляет удовольствие наказывать людей, пытать людей; что за преступления вы совершаете? Вы можете совершить преступление, которое заслуживает вечного ада? Можете ли вы представить себе преступление, которое заслуживает вечного ада? Насколько серьезным должно быть это преступление – может быть, вы Адольф Гитлер, или вы Иосиф Сталин, или Мао Цзедун – и даже в этом случае должны быть какие-то ограничения. Даже если Адольф Гитлер совершил миллионы преступлений, вечный ад – это несправедливо.

И что тогда говорить об обычных людях? Вы, возможно, иногда лгали; вы, может быть, сделали что-то, что запрещает ваша религия. Вы, может быть, мечтали о чем-то, что ваше общество не одобряет. Вы, возможно, во сне сбежали с чьей-то женой – только во сне. Но джайнизм говорит, что за ваши сны вы тоже будете наказаны, потому что он не делает никаких различий, собирались вы сбежать с чьей-то женой или только мечтали об этом, потому что на Востоке сама жизнь не что иное, как сон. И то и другое сон, разница только в продолжительности. Ночью, когда вы сбежали с чужой женой, это длилось недолго, возможно, несколько минут, но напряжение было слишком сильным. Продолжительность была небольшая, но напряжение было сильным. Эти несколько секунд вы наслаждались, вы действительно наслаждались. И так как это был ваш сон, женщина не могла быть с вами злой – только, конечно, если вы не любите злобных женщин; это другое дело. Это ваш сон, он только отражает ваши желания. Если же вы мечтали о злобной женщине, это значит только то, чего вы хотите, и тогда это именно то, чего вы достойны.

Джайнизм утверждает, что внешняя жизнь, если открыть глаза, тоже сон. Она длится дольше, продолжительность больше, но ее напряжение не столь интенсивно. Она может длиться годы, но она не интенсивна. Поэтому, если вы поместите ваш сон с закрытыми глазами на одну чашу весов, а ваш сон с открытыми глазами на другую чашу весов, возможно, они будут весить одинаково, потому что один длительный, но слабый и поверхностный, другой же непродолжителен, но его напряжение колоссально. В любом случае, и тот и другой – сны, и за тот и за другой вам придется нести наказание.

С самого детства религия создает в вас страх. А на другой стороне страха находится жадность. Оба они зарождаются одновременно, они не являются двумя разными вещами. С одной стороны находится страх: если вы сделаете нечто определенное, вы будете наказаны, и наказание преувеличивается настолько, насколько это возможно. Если вы обратите внимание на идею ада во всех религиях, вы будете очень удивлены. Эти священные писания были созданы великими святыми, и мне всегда было интересно, действительно ли эти люди были святыми или это были своего рода садисты, потому что даже чтобы только представить себе все эти пытки, вы должны иметь ум садиста, ведь вы должны получать хоть какое-то удовольствие, воображая такое.

Когда маркиз де Сад, по имени которого и получило название психическое расстройство садизм, был наконец отправлен в тюрьму… Он был маркизом, поэтому было очень трудно его арестовать. У него были свои владения, свое собственное небольшое королевство, и это затрудняло поиск свидетелей, которые могли бы дать против него показания. Каждый день ему нужна была новая женщина, чтобы подвергнуть ее пыткам, и он мог заполучить любую женщину, на какой бы ни остановился его взгляд: его люди бежали и хватали эту женщину. У него была специальная камера, иронично называемая «палата любви», но это была его палата любви. В его камере по стенам висели странного вида инструменты, созданные им самим, у него был очень изощренный ум. Все те инструменты предназначались для пыток. А еще он привык всегда держать сумку с инструментами при себе, как докторский чемоданчик, в случае, если он был вне дома и возникала подходящая ситуация. Поэтому у него в сумке было несколько специальных миниатюрных инструментов, чтобы носить с собой – портативный ад. Но настоящий ад был в его дворце.